– Тебе когда-нибудь говорили, что твои слова, словно яркий солнечный свет?

– Нет, прямо так - нет.

– Даже не могу представить - почему.

– (с удовольствием) Мне говорили, что мой голос, словно горячий шоколад – такой же сладкий и обжигающий.

– Я не имел в виду разговоры со своим отражением.

– Поттер, отвали.

---

В этом крае, где все простираются ниц, в этом крае, где век на душе гололед, в этом крае, где нет недостреленных птиц, где все птицы так метко подстрелены влет (с)

---

Время

Автор: KiraSakura
Бета: Asnee
Название: Время
Фендом: Наруто
Жанр: Десфик, драма
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Саске/Наруто
Предупреждения: POV Наруто, смерть персонажа (Саске), AU, ООС
Размер: Фиклет
Статус: Закончен
Дисклеймер: Все права на персонажей принадлежат Масаши Кишимото

Помню, в то время всё было совсем по-другому. На рельсы только поставили новые чистенькие трамвайчики, поблескивавшие в темноте отполированными молочными кабинками, внутри которых было тепло и уютно, словно в небольшом доме. Только отстроенная набережная сияла от позолоченных статуй, расставленных среди прохладных фонтанов. На моей остановке пахло булочками с корицей, продававшимися в маленькой старой булочной неподалёку, куда меня в детстве часто водила бабушка. Летом ещё не было так жарко, и яркое синее небо одновременно притягивало и отталкивало взгляд. Воздух был сырой и пах волжской водой, но это не казалось противным. Наоборот, было приятно им дышать, прогуливаясь вдоль небольших, редко посаженных деревьев с жидкой ярко-зелёной кроной. В то время и я был другим. Сейчас мне кажется, что это был совсем другой мир. Кто знает, может, я просто повзрослел и потушил краски своего города.
В те солнечные дни, остывшие от речного ветра, я увидел Саске. Он сидел в тени поржавевшего от сырости памятника и неторопливо перебирал клавиши телефона. Незадолго до этого я познакомился с ним в сети. Учиха показался мне спокойным и уравновешенным, пусть и был моим сверстником. Хотя сейчас я понимаю, что мог назвать таким любого, кто просто не ставил смайлы.
– Саске? – спросил я, чуть наклонившись к нему.
– Здравствуй, Наруто, – ответил он, убрав телефон в карман и посмотрев на меня. Я никогда не умел читать взгляды людей, но тогда мне показалось, что он был тёплым, заставившим меня улыбнуться.
Позади этого памятника под гул неторопливо плывших по плавным изгибам дороги машин начались наши отношения.
У Саске была одна странная привычка. Находясь в комнате, он непременно закрывал все окна и двери, словно отгораживаясь от остального мира, отрезая для себя одинокий кусочек вселенной. Он не любил зимнюю одежду и обувь, поэтому мне было больно смотреть, как он ступал пусть даже утеплёнными кедами по рыхлому проваливавшемуся снегу. Он терпеть не мог маршрутки, поэтому шёл на дальнюю остановку, чтобы сесть в полупустой поскрипывавший троллейбус.
Я не любил, когда Саске приходили смс-сообщения. Вне зависимости от того, что в них было, он всегда выглядел печальным. Он говорил, что они приходили к нему с опозданием. В несколько минут, часов, бывало, что в несколько дней. Ему казалось, что его время постепенно замедлялось. Жизнь текла неспешно, всё больше огибая его существование. В такие моменты мне становилось немного жутко, страх чёрными руками сжимал моё сердце и перекрывал кислород. Потом меня отпускало, но на душе оставался неприятный холодный осадок, не дававший мне покоя ещё довольно долго.
Саске жил в старом кирпичном доме, построенном ещё в хрущёвские времена. Я не очень любил ходить к нему. Влажный пропахший подъезд всегда вгонял меня в дрожь, а в лифт я заходить боялся, поэтому поднимался к нему в квартиру по лестнице. В шестнадцать лет семь этажей не такая уж большая преграда. А вот Саске даже спускался в этой коробке. Сейчас я понимаю, почему всё это произошло. Мы ведь живём в России. Что бы ни говорили политики, в нашей стране мало что делается качественно, да и вообще мало что делается. Ремонты в подъездах – слишком нудная и долгая работа. Может быть, рабочие были пьяны и ленивы и поэтому практически ничего не проверили. Может быть, этих самых рабочих вообще не было, а их присутствие подтверждала лишь галочка, поставленная напротив пункта «Проведение осмотра и ремонта подъездов выполнено». Да какая сейчас разница? Просто в один день трос лифта лопнул, и кабинка полетела вниз с седьмого этажа. Ловушка из-за поломки не сработала. Человек, оказавшийся в тот момент в лифте, умер от удара головой об пол. Деформированная кабина лифта превратила тело погибшего в бесформенную массу за пару секунд. Спустя несколько часов Учихе Микото сообщили о гибели сына. В тот же день мне показалось, что моё сердце тоже остановилось. Но, если честно, я думал, что будет больнее.
Иногда мне кажется, что он всё чувствовал. И тошнота, порой подкатывавшая к его горлу, имела сладковато-влажный вкус гниющей листвы. Возможно, поэтому у него были такие тоскливые глаза. Не скажу, что его смерть как-то изменила мою жизнь. Скорее всего, я его просто не любил. Или был слишком молод и легкомысленнен, чтобы долго думать о подобных вещах. В конце концов, он уже умер. Но в последнее время я всё чаще о нём вспоминаю. Я уже не чувствую, как скользит, еле задевая меня, время. Может, оно тоже стало меня огибать?

---

графомания.

Автор: анон тян
Бета: вакансия открыта
Название: Несущий свет.
Жанр: драма
Пейринг: Саске/Сакура, Саске/Наруто
Дисклеймер: отказываюсь.
Предупреждение: AU,ООС
Статус: закончен.

Каждый хочет отхватить себе кусочек счастья. Маленького, теплого, лично его. Ради этого люди совершают абсурдные, необдуманные поступки: прыгают с парашютом, бросают работу ради поездки на Гаити и организовывают манговую ферму для трудных подростков, поддавшись порыву, желанию спастись от рутины. Каждый из нас хочет испытать хотя бы мимолетную, но яркую вспышку в сознании, которая будет нести в себе весь смысл жизни. Любая пьеса должна достигнуть кульминации перед тем, как пойти на спад.
Учиха Саске не был любителем заводить случайные знакомства. Он был довольно успешен в жизни, красив и молод, поэтому уже привык к попыткам сблизиться с ним, как со стороны девушек, так и со стороны некоторых парней. Но длительные отношения у него были лишь раз в жизни, с девушкой по имени Сакура. Она была его однокурсницей. Он не мог точно сказать, почему стал встречаться именно с ней, и почему они прожили так долго. Харуно не отличалась сногсшибательной внешностью, богатством или невероятными умственными способностями. Наоборот, на фоне своей лучшей подруги Ино, которая постоянно ловила взгляды парней, она казалась серой мышкой со слишком ярко выделяющимися розовыми волосами. Но именно на нее Саске обратил внимание. Оказалось, что Сакура очень религиозна, поэтому в квартире Учихи появился красный угол, в который Харуно поставила небольшую репродукцию иконы Казанской Божьей матери. Она часто пересказывала ему отдельные главы из Евангелие или из Откровений Иоанна Богослова. Почему с виду доброй, милой девушке больше всего нравилась последняя, Саске так и не смог понять. Порой она долго и пристально смотрела на Саске, не проронив ни слова. В эти минуты внутри Учихи что-то холодело. Но после этого она снова вела себя, как обычно. Она часто говорила, что ей снится, как Учиха превращается в мотылька и бьется об горящую лампочку, не чувствуя, как она его обжигает. Саске лишь пропускал мимо ушей ее слова. Девчонки вообще слишком часто обращают внимание на какие-то глупости. К середине пятого курса Учиха стал задумываться о женитьбе. Сакура нравилась ему, как женщина и хорошая хозяйка, она была послушна, добра и спокойна. Он видел в ней идеальную супругу, пусть и не испытывал к ней сильных чувств. Он просто знал, что она станет замечательной хранительницей домашнего очага и хозяйкой в доме, в который будет всегда приятно возвращаться. Только в ювелирном магазине, когда он уже выбрал кольцо и собирался за него расплатиться, ему позвонили и сообщили, что Харуно Сакура десять минут назад спрыгнула с крыши их дома. На похоронах Саске буквально чувствовал, что что-то высасывает из него все положительные чувства. Сакура стала частью его жизни, он не был готов так быстро ее потерять. Хотя никто никогда не готов терять что-то важное и ценное.
После этого случая Учиха стал избегать длительных отношений с кем-либо. До того дня, когда за его столик подсел парень с яркими голубыми глазами, в глубине которых плескались веселье и лукавство. Он непринужденно взял из тарелки Учихи орех и, заглянув в чашку с кофе, спросил:
- Как такое вообще можно пить? Меня от одного запаха тошнит.
Саске уже открыл рот, чтобы возмутиться и высказать наглецу все, что он думает насчет его тошноты, но тот, вдруг улыбнувшись, сказал:
- А меня, кстати, Наруто зовут. А тебя?
- Саске, - немного опешив, ответил Учиха, - что тебе надо?
- Плохо соображаешь, Саске, - все с той же хитрой улыбкой протянул Наруто, утаскивая еще один орех, - я с тобой заигрывать пытаюсь. Неужели не запал?
И Саске запал. Не только на красивую внешность и непонятную хитрую улыбку. Наруто был беспринципным, раскованным, способным на необдуманные поступки. Он был таким, каким хотел быть Саске в подростковом возрасте. Независимым, прямолинейным, умеющим радоваться жизни и переполненным абсурдными идеями. Рядом с ним, Саске начал чувствовать себя подростком. Если бы кто-то из знакомых увидел, как богатый, успешный бизнесмен ночью шастает по подворотням и подъездам, убегает от полиции, разбрасывает зерно по крышам и хохочет, как ненормальный, они бы точно посчитали, что Саске сошел с ума. А Саске просто чувствовал себя счастливым. Наруто оказался той самой вспышкой в его жизни, тем светом, к которому хотелось тянуться. Он показал, какой веселой может быть жизнь и насколько яркими могут быть эмоции. Как-то лежа в постели и проводя кончиками пальцев по обнаженной спине Узумаки, он понял, что его жизнь – это Наруто.
Спустя пару месяцев, Наруто переехал к нему, а вскоре Саске отдал ему свою кредитку и сказал, чтобы он ни в чем себе не отказывал. После этих слов, Учихе показалось, что улыбка Наруто стала еще шире и хитрее, но он решил не обращать на это внимания. Если бы в Японии были разрешены однополые браки, он бы точно женился. После рабочего дня, он гнал машину с бешеной скоростью, чтобы побыстрее очутиться дома, где его ждут лукавые синие глаза. Так продолжалось чуть меньше месяца. А потом Саске вернулся в тихую, темную и практически пустую квартиру. Была вынесена вся техника, вскрыт сейф, сняты картины, украдены все драгоценности. И Наруто нигде не было. Учиха до последнего отказывался верить, что в этом замешан Узумаки. Но после того, как он узнал, что с банковского счета сегодня сняли всю сумму, он понял, насколько он ошибался. Наруто забрал у него все. Вырвал с корнем всю его жизнь. И дело было не в деньгах. Однажды подарив Учихе себя и весь мир, Наруто отнял все, вытянув без остатка тягу к жизни.
Свет потух, декорации сорваны, через пару секунд опустится занавес.
Через какое-то время можно восстановить свой капитал, жениться и сделать вид, что ничего не было. Вот только смысла в этом больше не будет.
Рассыпать зерно, посмотреть вниз и оборвать все на кульминационном моменте. Все когда-нибудь умирают.

- А ты знаешь, как зовут Дьявола? – придвинувшись ближе к Учихе, спросила Сакура.
- Люцифер, вроде, - устало ответил Саске, не отрываясь от книги.
- А как переводится знаешь?
- Ну и как же?
- Несущий свет.

---

...

вообще ничего писать не хочется.
расплывчатое состояние.

---

Фильм

Автор: KiraSakura
Бета: Не бечено
Название: Фильм.
Фендом: Наруто
Пейринг: Наруто/Саске, упоминается Сакура
Жанр: Ангст, драма
Размер: Виньетка
Предупреждение: AU, ООС
Состояние: Закончен
Размещение: С разрешения
Дисклеймер: все права принадлежат Масаши Кишимото

Высохшая кожа, напоминающая на ощупь наждачную бумагу, стягивала кости. Она немного шелушилась, порой осыпалась, зудела. До нее было страшно дотрагиваться, казалось, что если неудачно нажать или повернуться, она может треснуть или порваться, обнажая скрытые под ней мышцы. Губы сухие. Тоже. Очень. Почти бесцветные и незаметные на худом лице. Точно такие же сухие, ломкие розовые волосы. И уставшие, безжизненные, потухшие глаза. Глаза, которые молчат. И вообще она была похожа на высушенную копию самой себя. С небольшим браком и покусанными пальцами. При разговоре она всегда смотрела сквозь него. И никогда не кричала. Всегда врала. Только в последний день ее взгляд стал осмысленным, а голос не таким механическим. «Все кончено» - сказала она.
«Все кончено» - вспомнил Наруто. Перед ним сидел парень примерно того же возраста, что и Сакура. Его звали Саске, он тоже был наркоманом. Новый пациент. Новые будущее воспоминания. Его кожа не была сухой и ломкой. Она была такой же бледной, но эластичной, правда совсем не живой. Он был похож на статуэтку, на куклу. Безумно красив. Искусственно. У него были большие черные глаза, немного пугающе четко очерченные на белом лице, такие же жесткие черные волосы. Он был еще совсем мальчишкой. Уже в который раз в животе становилось мерзко.
Наруто был его лечащим врачом. По крайней мере так все вокруг говорили. А Саске делал вид, что лечится. Он ходил на тренинги, тесты и прочую ненужную ему фигню. Его брату так было спокойнее. Он просто вкладывал деньги, Саске просто сидел, Наруто просто говорил. Так продолжалось месяц.
Один раз Саске просто взглянул Наруто в глаза и быстро подался вперед, еле дотронувшись до губ Узумаки. Его кожа была ледяной, гладкой и такой же ранимой, как у Сакуры, только у Учихи кожа не осыпалась, а покрывалась синяками. Но это никого не волновало. Наруто не знал, почему у него сносит крышу. Он решил просто об этом не думать. Он просто вколачивался в тело Саске, бессознательно проводя губами по ледяному лбу и вдыхая паленый аромат его волос. Саске слегка морщился от того, что лопатки больно упирались в поверхность деревянного стола, оставляя темные синяки, и тихо шептал в ухо бессвязные фразы. Так проходили их дни, в горьковато-сизом тумане немого отчаяния. Саске не видел смысла в лечении. Наруто не видел смысла в будущем. Он отстраненно, словно в телевизоре наблюдал, как чахнет Саске. Он будто впал в прострацию. Это был сон. Этого не было на самом деле. Просто болела спина. И живот.
«Я не люблю тебя» - как-то раз сказал Саске, медленно застегивая белую накрахмаленную рубашку. «Я тоже» - в голове немного кольнуло, но Наруто не обратил на это внимания. «Не люблю…» - тихо повторил Саске, бездумно смотря сквозь него.
Итачи стоял напротив Наруто. Та же белая мраморная кожа, те же черные матовые глаза, тот же холодный блеск. Сдержанно, спокойно он сообщил о том, что ночью Саске скончался от передозировки. Ни одной лишней эмоции на лице. Только плотно сжатые, побелевшие губы. Наруто рассеянно кивнул и ушел в свой кабинет. Он очнулся. Потерял. Сам отпустил. «Я же тебя не люблю, Саске» - тихо проговорил он, вертя в руках фотографию Учихи. Живот разорвался, и кровь вперемешку с чем-то мутным и липким стекала на пол. Он не видел. Он чувствовал.
Фильм закончился. Телевизор выключен. Эмоции сгустком валяются на полу.

---

не все так гладко

Автор: KiraSakura
Бета: не бечено
Название: Не все так гладко.
Фендом: Наруто
Пейринг: Саске/Наруто
Жанр: Ангст, драма
Размер: Виньетка
Предупреждение: AU, ООС
Рейтинг: PG-13
Состояние: Закончен
Размещение: С разрешения
Дисклеймер: все права принадлежат Масаши Кишимото
Саммари: Не все бывает так, радужно, как кажется на первый взгляд.

Саске говорил, что это не так важно. Наруто сначала смотрел в его уверенные глубокие черные глаза и верил, что это действительно не важно. Ведь они есть друг у друга, а остальные им не нужны. Они никогда особо не скрывались и не прятались. Наруто просто не думал, что их может увидеть кто-то из одноклассников или знакомых. Честно говоря, прижимаясь к любимому человеку, вдыхая легкий аромат его парфюма, исходящий от куртки, чувствуя его легкие поцелуи на лице, он вообще ни о чем не мог думать. Мозг выключался, отдавая его во власть чувств, и все, что их не касалось, казалось таким серым и совершенно ненужным… Но в один прекрасный день он узнал, что они с Саске не одни на планете, а их отношения немного отличаются от стандартных. Казалось, можно просто игнорировать мнение окружающих, не обращать внимания на подколы, не отвечать на глупые вопросы с подвохом. Быть независимым, не взирая на общественное мнение. Ведь Саске с самого детства практически не общался со сверстниками. И если он всю жизнь мог жить отдельно от общества, то и Наруто тем более.
Одноклассники смеялись, тыкали пальцем, шушукались между собой, искоса поглядывая на Узумаки, но тот делал вид, что не замечает всего этого. Бывшие друзья оказались не такими понимающими, как он считал, а общество не таким безразличным к его личной жизни. Теперь класс стал казаться логовом постоянно шипящих змей. Нервы были на пределе, выносить насмешки было все труднее и труднее. Возможно, сказывалось то, что Наруто не привык быть один и постоянно огрызаться или игнорировать насмешки в свою сторону было слишком трудно для него. А может, он просто не выносил одиночества. Наруто старался не думать об этом, но каждый раз, замечая на себе косой взгляд, он понимал, что больше так не может. Одиночество – это совсем не для него. Слова и поцелуи Саске больше так не успокаивали, как раньше. Запах его духов не казался таким пьянящим, глаза такими глубокими, а голос гипнотизирующим. Больше всего Наруто хотел снова смеяться в огромной шумной компании. Одиночество – это жизнь Саске, но никак не его. Любовь уступала место панике.

Карин смотрела на Саске и чувствовала, что ее начинает трясти. Пальцы непроизвольно сжимались в кулаки. Его бледная кожа стала еще белее, поэтому практически черные круги под глазами смотрелись более ярко, как будто кто-то их подрисовал черным карандашом для век. Он сильно похудел и теперь его руки были больше похожи на ветки сухого дерева, создавая ощущение, что еще одно движение, и они сломаются. Черная, до этого бывшая в пору футболка теперь висела на его костлявых плечах, как на вешалке, закрывая сильно выступающие ребра. А еще он курил. Много курил. Держал сигарету слегка подрагивающими пальцами, нервно выкуривая одну пачку за другой, иногда давясь дымом, кашляя так, что слезы выступали на глазах. А может, они выступали и не от сигарет. Теперь Саске не пах кофе и парфюмом. Карин уже считала, что запах Winston`а уже впитался в его кожу, мышцы и внутренние органы. Карин не была дурой, и сразу поняла, что Узумаки не выдержал. Она не хотела винить его в том, что случилось с Саске, совсем не хотела. Слова сами вырвались, кода она увидела его, обнимающим какую-то девушку, которую он называл Шион. Она говорила быстро, иногда проглатывая слова и борясь подступающими слезами. Только когда он поднял совершенно пустые, мертвые, им самим убитые глаза, она замолчала. И поняла, что ему самому не лучше.
Она сидела напротив Саске и слушала его тишину. А Саске просто бездумно курил, впиваясь мертвыми глазами в пустоту.

---

Автор: KiraSakura
Бета: Темный ангел огня
Фендом: Наруто
Жанр: романтика, драма
Направление: Слеш
Предупреждения: AU, OOC, Яой, слащавость
Пейринг/Персонажи: Саске, Наруто
Рейтинг: R
Размер: Виньетка
Дисклеймер: Все принадлежит Масаши Кишимото
Состояние: Закончен
Разрешение на размещение: С разрешения и с ссылкой, куда выставляете


Почему-то весь мир сузился до одного-единственного цвета. Чисто-желтые листья, без разводов и дополнительных цветов, даже без грязи, медленно падали в последнем вальсе на землю. Ими было покрыто все. Деревья, стоявшие вокруг, дорожки, земля, лавочки, даже колени. Если оглянуться, то мир покажется одним желтым пятном. Вот что имеют в виду люди, когда говорят: "золотая осень". Вот только здесь она была не совсем золотая. В золоте, помимо желтого цвета, есть еще и некая примесь красного или коричневого. Оно все равно не кажется здесь таким чистым. Уже не кажется утомительным сидеть здесь, в парке, несколько часов. Саске не знал, да и очень хотел знать, как именно подобрали деревья с таким цветом листвы. Ведь сажать их должны были весной, а предугадать, какими они будут осенью, было невозможно.
Саске не помнил, когда именно забрел в этот парк, созданный рядом с больницей для тяжелобольных. Последний вид из окна перед смертью должен быть великолепным. Учиха сидел у задних ворот парка на заворошенной листвой лавочке, расслабив плечи, разглядывая оливково-черными глазами лениво плывущие по небесному океану белые, с золотистыми краями, облака. Легкий, пока еще не скованный холодом ветер мягко перебирал черные пряди его волос. Так как он сидел в самом конце парка, он вздрогнул, когда услышал шелест. Повернув голову, он увидел паренька с бронзового цвета кожей, охристо-золотистыми волосами и большими глазами цвета индиго. На вид он был немного младше Учихи и ниже ростом. Он смотрел на Саске с еле различимым любопытством, интересом и каплей настороженности. Солнце, слабо пробивавшееся сквозь кроны деревьев, отбрасывало солнечные зайчики на щеки, украшенные шрамами в виде трех полосок.
- Ты уселся на мою скамейку, - парень хитро сощурил глаза и подошел ближе.
Саске сначала замер. Голос у блондина был тихий, мягкий, обволакивающий. Да, именно мягкий. Показалось, что воздух вокруг стал плотнее, и, если захотеть, то можно спокойно плавать в нем, словно в воде. Хотя это, наверное, перенасыщение кислородом так действует на уставший мозг. Парень тем временем уже сел рядом и усмотрел на Саске.
- А меня Наруто зовут, - еле заметно улыбнувшись, оповестил он.
- Саске, - почему-то так же тихо пробормотал Учиха.
Так все и началось. Саске не помнил, когда, зачем и как именно он забрел в этот парк, но теперь он приходил сюда постоянно. График его работы позволял навещать Наруто раз в три дня. Было нелепо и глупо. Саске после встреч всегда вспоминал паутину. Паутину, которая невесомо, незаметно, но намертво обвивается вокруг его жизни. Она расколола ее надвое. Первый осколок - это душный офис, ворчащий отец, таскающаяся хвостом Сакура. Вторым осколком был освещенный неровным светом солнца парк, где на старой, но не потерявшей красоту лавочке сидит и задорно улыбается вечно веселый и смеющийся паренек. Они никогда не говорили о болезни Наруто. Саске боялся спрашивать, а сам Наруто всегда обходил эту тему. Только однажды Саске не выдержал и спросил, что с ним произошло. Вдруг стало очень неудобно. Но Узумаки так же весело улыбнулся и ответил, что это не так важно, ведь совсем скоро он вылечится. И Саске с того дня был уверен в его скорейшем выздоровлении. Ведь Наруто никогда не врал. А это значит, что он скоро выпишется из больницы. Поэтому будущее Саске не пугало. Сидя за рабочим столом и вдыхая аромат приготовленного Сакурой кофе, он часто мечтал и строил планы: как после выписки Наруто переедет к нему, как они будут счастливы вдвоем в большой, но уютной квартире, поженятся. Один раз он даже сообщил Узумаки об этих мыслях. Наруто непринужденно засмеялся и сказал, что они обсудят этот вопрос позже. С Наруто было так легко и необыкновенно хорошо, что он забывал про все, что находилось вокруг. Их разговоры не были слащавыми, пересыщенными двусмысленными фразами и заигрываниями. Просто дружескими, на более-менее нейтральные темы, но наполненные теплотой. Наруто был светлый, открытый, веселый и вечно шутящий. Саске нравилось смотреть в его светящиеся глаза, слушать голос и смех. Он вдруг понял, что не просто увлекся общительным и неунывающим пареньком. Они даже не целовались. Почему-то сидя радом и разговаривая с ним, это казалось грязным, неправильным, способным разрушить момент. Они говорили обо всем и ни о чем. Наруто рассказывал, что где-то ходит по свету его опекун, что в соседних палатах лежал Киба, Сай, Шикамару и Неджи. Киба, оказывается, похож по характеру на Наруто, но он пока не может быть таким подвижным, так как он попал в аварию на гонках, и его тело обгорело на 60%. Сай - талантливый художник, но у него случилась серьезная передозировка наркотиками, и он пока не может писать. Неджи Наруто обозвал холодным самовлюбленным ублюдком, с которым все равно интересно общаться. Он умен и образован. Но тоже не может подняться с постели, потому что получил многочисленные переломы в боях без правил. Шикамару - ленивая задница и философ, которого подстрелили конкуренты компании, на которую он работал. Наруто с таким воодушевлением рассказывал о своих соседях, что Саске казалось, будто он и сам знаком с ними, что они особенные. Саске не беспокоился о болезни Узумаки. Ведь Наруто обещал, что скоро поправится. Да и выглядел он вполне здоровым. Поэтому Саске был удивлен, когда снова пришел в парк к назначенному времени, а Наруто там не оказалось.
Узумаки Наруто умер ночью от острого гепатита С, переросшего в цирроз печени. Не зря его называют ласковым убийцей, болей практически не наблюдалось. Почти.
Солнце потухло, но оно было не способно за собой потушить жизнь. В парке на лавочке, среди деревьев находиться стало невыносимо. Они стали слишком чистыми. Разбивать костяшки о стены и кусать подушку в тайне ото всех. Нацепить маску равнодушия ко всему происходящему. И медленно холодеть внутри от пустоты. Это все, что оставалось делать.

---

в одной клетке с куклой

Автор – KiraSakura
Бета – пока не бечено
Название – «в одной клетке с куклой»
Жанр – ангст, драма
Пейринг – Саске/Наруто, Сакура.
Рейтинг –
Дисклеймер – Масаши Кишимото
Состояние – завершен.
Размер – виньетка
Размещение – с разрешения и с ссылкой
Предупреждение – ООС, AU, ненормативная лексика.

небеченый вариант

Учиха Саске был известен всему университету. Он был невероятно красив, умен, но холоден. Практически все девушки, да и немало парней, смотрели на него с восхищением и ловили каждое его слово или жест. И было чему восхищаться. Черные, как смоль, жесткие волосы, смешно топорщащиеся на затылке, обрамляли бледное, почти белое лицо с большими чернильными глазами. Он был похож на фарфоровую куклу. Его тонкая молочная кожа казалась мраморной, а изящные, как у девушки, руки казались хрупкими. Людей притягивал яркий контраст белоснежного тела и черных волос. Его внешность завораживала и притягивала. Наверное, он и был все-таки куклой. Его взгляд чаще всего был мертвым и не выражающим совершенно никаких эмоций. Глаза, издали казавшиеся глубокими при близком рассмотрении оказывались похожими на стеклянные. Иногда они оживали, загораясь огнем злобы, раздражения и превосходства. Его взгляд был надменным и самоуверенным. Поэтому собеседник то и дело ежился от его взора. Саске часто молчал. Он не ронял ни одного лишнего слова. Все его редкие фразы отпускались только по делу. И иногда для колких замечаний и насмешек. Уже все смирились с тем, что у него был отвратительный характер. У Саске никогда не было друзей, и он не намеревался заводить какие-либо связи. Люди, с которыми он хоть как-то общался, были для него всего лишь удобными. Суйгецу являлся сыном владельца компании, с которым семья Учих на протяжении долгого времени сотрудничали. Карин так же была дочерью одного из крупных нефтяных магнатов, поэтому именно она всегда была его спутницей на многих официальных встречах, которые устраивал его отец. А «одноразовые девушки» из университета были удобны ради удовлетворения его сексуальных потребностей. Это было очень удобно. Самих людей он не ценил. Отдельные личности это понимали. А кто-то нет. Можно сказать, что Саске был одиночкой. Хотя, нет. Можно, сказать, что он купался в своем одиночестве. Оно его обволакивало, закрывало от внешнего мира. Он мог делать все, что хотел. Он мог дышать полной грудью. А еще оно закрывало его он ненужных и глупых чувств. Он с пренебрежением смотрел на одинокие парочки, нежно жавшиеся на скамейках тихими летними вечерами. Сам Саске никогда не испытывал чувства любви. Он считал его бесполезным. Всего лишь глупая игра перед тем, как лечь в постель. А если каждый с радостью ляжет и раздвинет ноги, как только Учиха поманит к себе пальцем, то зачем оно? Он смеялся над теми, кто утром, сварив ему такое банальное кофе, пытался поцеловать его и надеялся на дальнейшие отношения. Он жестоко высмеивал тех, кто решался сознаться ему в своем чуть распустившемся чистом чувстве.
Наруто знал это. До поступления в университет, Узумаки считали солнечным мальчиком-реактивом. Он всегда улыбался, звонко смеялся, всегда был открыт и любил заводить новых друзей. Его любили абсолютно все. За его приятный голос, за манеру смотреть только в глаза, за его шумное надоедливое общество, за его характер, за.. за то, что он есть в конце концов. Он умел вдыхать людям жизнь, зажигать свечи в сердце, поднимать ураган в голове, освещать будущее. Он был живым светом в конце тоннеля. Познакомившись с ним, человек автоматически попадал в его бесконечный список друзей. Только друзья. Ни одного простого знакомого. Дружба до гроба. А еще он был популярен среди девушек. Их притягивал не только нрав Наруто, но и его пшеничного цвета волосы, вечно торчащие во все стороны, которые нельзя было нормально уложить даже с феном в руках. Из-за этого, они казались жесткими. Но если запустить в них пальцы… на ощупь они были мягкими, как шелк. Их привлекала загорелая золотистого цвета кожа, которая была всегда теплой, даже в мороз. Но больше всего их привлекали его глаза. Эти глаза завораживали всех. Они были огромные, голубого цвета, невероятно глубокие, яркие, затягивающие в себя. Эти глаза казались небом в миниатюре. На их глубине всегда горел видимый огонек задора. Наруто уважал чувства других. Перед ним не раз стояли смущенные девушки, признающиеся в любви. Узумаки было сложно говорить человеку о том, что его чувства не взаимны. Внимательно заглядывая в глаза очередной подошедшей к нему после школы девушки, он видел слабый свет надежды. Он ненавидел убивать его. Наруто остро переживал чувство вины за разбитое о реальность чувство. Поэтому он осторожно брал девушку за руку и вел в свой излюбленный магазин игрушек. По пути он что-то невнятно бормотал насчет разных путей в жизни и невозможности их отношений. Достав из кармана небольшую пачку денег, он рассеянно отсчитывал нужное количество денег и покупал плюшевую оранжевую или зеленую лягушку, оборачивался к стоящей позади девушке и, сказав «прости», протягивал ей маленький подарок.
Наруто с трудом поступил в университет. Еще в школе его успеваемость не была на высоте. Но все же поступил. Сначала его друзья радовались за него, но потом они стали замечать, что прежде искрящийся счастьем и оптимизмом парень начал меняться до неузнаваемости. Они замечала, что он стал более замкнутым, необщительным, редко приходил на их посиделки и и начал рвать все установленные до этого связи. Просто он влюбился. Он безнадежно влюбился в глыбу льда по имени Учиха Саске. Каждый день он смотрел на холодного, высокомерного парня и понимал, что влип. Он прекрасно понимал, что даже он, миниатюрное живое солнце на ножках, не сможет заставить Саске что-либо почувствовать. Узумаки нервировало свое бездействие, давящее на него недосказанность. Поэтому в один осенний вечер он пришел к Учихе домой.
Саске стоял, облокотившись на дверной проем, в черных, потертых на коленях штанах, синей, немного мешковатой футболке и смятых на пятках тапочках. Совсем, как обычный человек, который никогда не бросал презрительные взгляды на окружающих, показывая всем своим видом, что он всегда на высоте. Он был слегка удивлен гостю. Это удивления отразилось черных глазах, снова превращая их из стеклянных в вполне живые. Однако его идеальная белая кожа все равно придавала ощущение искусственности. Наруто не имел привычки смотреть в пол, даже если сильно смущался. Вот и сейчас он с опаской смотрел на Саске, ожидая ответа на признание. Постояв молча в дверях, Учиха жестом пригласил гостя в дом. Его лицо снова приобрело отсутствующий вид, но глаза до сих пор оставались живыми. Его взгляд блуждал по фигуре стоящего перед ним Узумаки, отмечая все прелести и недостатки молодого тела. Слегка усмехнувшись, он сел в кресло. Еще немного рассмотрев парня, Учиха пришел к выводу, что он очень даже хорошенький. Все, кто лежали в учиховской постели до него, значительно уступали по всем параметрам. А еще было бы неплохо иметь под боком игрушку, которую в любой момент можно трахать. Это был единственный повод сказать Наруто , что они встречаются. Наверно, это был самый счастливый момент во всей жизни Узумаки. Домой он бежал, подпрыгивая, как ребенок. Все сердце наполнилось какой-то непонятной легкостью, как будто он всю жизнь носил в душе тяжелый большой камень, и вдруг избавился от него. А, может быть, просто выросли невидимые крылья. Хотя, что это вдруг стало совсем не важно. Важно было только то, что все получилось. Что теперь они будут вместе. А мысль, что все слишком просто, посетила белобрысую голову только перед сном.
С этого все и началось. Учиха был с ним так же холоден, как и раньше. В университете он Наруто не общался, не звонил, а когда Наруто сам пытался с ним заговорить, Саске огрызался и посылал его. А потом приходил к нему домой поздно вечером и задавал ему один и тот же вопрос: «Любишь меня?» а Наруто всегда вздрагивал и, опустив голову, говорил, что любит. Добившись ожидаемого ответа, Саске валил Узумаки на кровать и, не растягивая, без смазки, трахал. Наруто до боли сжимал зубы, чтобы не проронить ни одного крика, но даже не пытался сопротивляться. На утро, стоя под душем и смывая с себя кровь и сперму, он спрашивал себя, зачем он все это терпит. А затем, глубоко вздохнув, сам себе отвечал : потому что любит. Потому что теперь не сможет прожить без него. Он сам запер себя в этой клетке, из которой сам не хочет выбираться, как больно бы не было. Ведь так хочется быль ближе… Пусть даже в роли его личной шлюхи. А на следующую ночь снова было больно. Больно не из-за того, что член Учихи снова вдалбливался в не до конца разработанный зад, разрывая узкий проход, а из-за того, что сердце разрывалось от осознания того, что он не нужен. Что в любой момент Саске может найти себе новую игрушку. А еще его ледяной взгляд …. Не выражающий никаких эмоций, кроме презрения. Он унижал, подчинял, крошил самооценку в порошок. А потом глаза снова становились стеклянными. Кровь стекала по ногам, впитываясь в белоснежную, недавно выстиранную простынь, сбивая в ней аромат свежести и мыла, заполняя запахом секса. Вертя перед собой эту уже грязную, помятую простынь, глаза Сакуры наполнялись слезами. Она оборачивалась, чтобы взглянуть на своего друга, и открывала рот в попытке что-то сказать. Но увидев его состояние, тут же закрывала. Его золотистая кожа стала намного бледнее, глаза потухли, окрашиваясь в блеклый, почти серый цвет. Он на глазах превращался в свою собственную тень. А еще она замечала, что у него пропало свое собственное Я. Раньше он всегда, не зависимо от того, с кем он разговаривает, выкрикивал свое собственное мнение по любому вопросу, всегда доказывал свою правоту и всегда неуместно выделял собственное «я». Но сейчас…. Что-то внутри сломалось. А она ничего не могла с этим сделать. Ее же собственная беспомощность давила на нее вместе с его молчанием. Все вопросы, которые задавала Харуно, Узумаки просто игнорировал, заявляя, что слишком устал, и молча уходил в ванную. А она медленно садилась на кресло и обхватывала голову руками. Сидя в чужой квартире, она рассматривала каждую мелочь. Каждый перевернутый стул, каждое алое или белое пятно на покрывалах и ковре. Она уже несколько раз предлагала Наруто перестать мучить себя, бросить этого самовлюбленного Учиху, но ее слова разбивались о бетонную стену непонимания. Наруто со злобой смотрел в ее глаза и говорил, что она ничего не понимает. Что именно она должна понять Сакура не знала. Она сидела долго, поджав под себя ноги и думая над тем, как повлиять на своего друга, до тех пор, пока Наруто не выходил из ванной и не прогонял ее домой. Ведь скоро должен придти Саске. Когда за девушкой закрывалась дверь, Наруто садился на диван и ждал тихих шагов у порога. Саске приходил в одно и то же время. Не задерживался ни на минуту. Ровно в 22.45 раздавался звонок в дверь, оповещая о приходе Учихи. И все начиналось как всегда.
Саске нравилось смотреть, как его новоявленный любовник ломается, сгибается под его напором и взглядом, но не понимал, почему тот терпит его грубость. Почему он не закричит, не врежет, не захлопнет перед носом дверь. Самый элементарный ответ он не замечал. Да и не верил. Ведь он никогда не испытывал чувства любви. Поэтому не жалея, вколачивался в послушное, напряженное тело, не заботясь о том, как себя чувствует его партнер. Он прекрасно видел, как Наруто замыкался в себе. Но с каким-то безразличием и отрешенностью следил за тем, как рушится внутренний мир Узумаки, как распадаются на осколки все его мечты, как он внутренне умирает, тонет в своих чувствах, которые, как кислота, разъедают его душу. Он понимал, что в этом виноват он. Ведь если он перестанет с ним играть, то у Наруто останется хоть один шанс наладить свою жизнь. Но ему было все равно. Учиха даже с непонятным триумфом смотрел, как он сам убивает свою игрушку. В умелых руках, с помощью отдельных фраз, действий, даже одного взгляда, Наруто переставал быть самим собой. Позже Саске понял – Наруто медленно сходит с ума. Это предположение еще больше раззадорило Учиху. Ему слишком понравилось играть чужими нервами и чувствами, осознавать, что по твоему желанию ты можешь управлять человеком, как марионеткой, что судьба этого человека в твоих руках. Ему нравилось сминать жизнь влюбленного парня, превращая его будущее в прах. Ведь это было так ново и интересно…
Наруто попал в больницу для душевно больных. Врач очень долго беседовал с Сакурой насчет внутреннего состояния Узумаки. Он рассказал, что такие случаи периодически происходят, и что Наруто не первый, кто получил психологическую травму из-за несчастной любви. Точнее не из-за любви, а из-за сильного эмоционального потрясения, вылившегося в деперсонализацию. Механизм возникновения расстройства был вызван защитной реакцией на стресс. Он много чего говорил, но Сакура его почти не слушала. Она просто попросила разрешения видеться с ним раз в две недели. Врач не стал упираться и, сказав, что у Узумаки легкая форма этого заболевания, согласился. Каждый раз Харуно надевала белый халат и заходила в одиночную палату. Наруто сидел лицом к окну и безэмоционально смотрел на серое небо. В его глазах теперь все казалось серым и бесцветным. А иногда этот серый мир просто останавливался. В такие минуты он считал, что где-то за дверью существует особый выключатель для времени, и кто-то просто балуется. Его ничего не волновало. Зачастую мысли в голове куда-то вылетали. В мозгу было пусто. А когда они возвращались обратно, Наруто с трудом узнавал окружающие его вещи, свою палату, в которой он сидел уже год. Он просто сидел и смотрел. Совершенно спокойно, безэмоционально, с какой-то отрешенностью. Ему просто было все равно. На все. А Сакура сидела позади него на его скрипучей старой койке и тихо плакала. Она ждала, когда у него появится плохое настроение, что он вдруг обернется и абсолютно ясным взглядом посмотрит ей в заплаканные глаза. Но где-то в глубине души она понимала, что Наруто больше нет. Его личность полностью исчезла. Саске, словно ластиком, стер черты его характера, оставив лишь пустоту. А напротив окна все так же неподвижно сидела пустая поблекшая оболочка некогда «солнечного мальчика".

---

я так хочу...

Я так хочу в своих стихах
Воспеть твои мечты о лете,
Как ты встречаешь на рассвете
Тот новый день в его штрихах.

Как ты любила впопыхах
Всем сердцем, каждой клеткой тела,
Тебе признаться я не смела,
Что я люблю и прячу страх.

Мне не хватает твоих слов,
Твоих стихов, твоей улыбки,
Сдувая с клавиш все пылинки,
И корни вянущих цветов.

Я так хочу услышать вновь,
Что ты опять счастливой стала,
Забыла все, что испытала,
И на душе твоей любовь.

Я так хочу, чтоб ты писала,
Чтоб я вдыхала кислород,
Все чувства, мысли, поворот,
Тебя чтоб в сточках узнавала.

Я так хочу, чтоб ты мечтала…
Я много так всего хочу,
Но о мечтах своих молчу,
Ах, лучше б ты меня не знала…

---

с 8 марта!

Название: Заветные слова
Автор: KiraSakura
Бета: не бечено.
Пейринг: Саске/Наруто
Рейтинг: G
Жанр: непростительный флаф.
Состояние: закончен, но ожидается НЦ-приложение.
Дисклеймер: все права принадлежат Масаши Кишимото.
Предупреждение: АУ, ООС, а так же: я не умею писать светлые фики с ХЭ, поэтому и получилось так топорно.
От автора: я бы ни за что сама не написала флаф. Но… Сайка и Ванилла, поздравляю вас с Международным Женским днем 8 марта! Путь каждый день одаривает вас своей улыбкой, начальник деньгами, а любимые мужчины цветами. И пусть все ваши мечты сбудутся. Этот фик исключительно для вас. Прошу прощения, но я предупреждала, что не умею красиво писать. По крайней мере ХЭ. Я второй раз в жизни пишу фик, в котором никого не убиваю, не калечу, не пытаю, не стираю самооценку в порошок, не унижаю, не свожу с ума. Это было трудно. Но я надеюсь, что прочитав это вы улыбнетесь. А еще простите, что без сцены секса. Но я обещаю, что в ближайшее время напишу сиквел к этому фику как раз с постельной сценой. Удачного прочтения.

Солнечные зайчики путались в пшеничного цвета волосах, делая тщетны попытки вырваться. Золотистые локоны чуть разметались по подушке, и закрывали глаза их обладателя. Саске бережно убрал челку с плотно закрытых глаз и вздохнул. Ну вот, объект его обожания лежит сейчас на его кровати и безмятежно спит. Черные ресницы чуть подрагивали, а их обладатель иногда слегка морщился и смешно причмокивал во сне. Во сне он был таким милым, совсем как ангел. Саске провел кончиками пальцев по полосатой щеке блондина и молил Бога, чтобы он не проснулся. Блондин слегка наморщил носик, но продолжал так же спать. Саске слегка вздохнул. Угораздило же его влюбиться в лучшего друга. За ним по школе толпами бегает толпа поклонниц, а он смотрит только на взбалмошное голубоглазое чудо, которое искренне считает, что они только друзья. Он совсем не замечал, как брюнет просто тонет в огромных наивных глазах парня. Саске чертыхнулся. Ну как можно быть таким слепым и глупым? Неужели он не видит, как Учиха ловит каждое его слово, каждый жесть, каждый взгляд, как ненавидит Сакуру…
С девушкой Наруто было много проблем. Саске она не понравилась сразу. Не из-за того, что она вместе со всеми бегала за ним, и постоянно томно протягивала «Саске-кууууун!». он уже давно привык к подобному поведению своих одноклассниц, девчонок из параллели, из школы, да и вообще всех. Просто Саске решил ее убить, когда к нему примчался Наруто с горящими счастливыми глазами и громогласно заявил, что «Сакура-чан сама красивая девушка на свете!». Саске уже начал готовить орудия для пыток, когда его шумный друг сказал, что хочет с ней встречаться. Он начал копать за городом могилу, когда Наруто, чуть грустно прошептал, что ему очень больно, когда та кричит на него и говорит, он ее бесит. Видеть в любимых глазах грусть было выше всех сил, и Саске успокаивающе сдержанно трепал Наруто по волосам и вел в Ичираку-Рамен. За порцией лапши Узумаки забывал все свои горести и обиды, и саске вздыхал спокойно. Он надеялся, что это очередная глупость, что когда он поймет, что с Сакурой ему ничего не светит, Наруто махнет на нее рукой, но… Одним ужасным вечером в дверь дома Учих бесцеремонно забарабанили. Саске уже знал, кто именно может таким образом проситься в дом. Один щелчок замка, и не Саске наваливается уставшая от бега и избивания двери тушка. От внезапной близости щеки Саске на секунду порозовели, а руки схватили блондина за талию, прижимая его крепче, чтобы тот не упал. Наруто быстро отдышался, и Учиха неохотно отпустил друга.
¬– Она согласилась! – сияя от счастья, заорал Наруто.
– Ты о чем? – удивленно приподнял брови Саске.
– Сакура-чан согласилась встречаться со мной! – голубые глаза загорелись огнем и задорно засверкали.
Сердце Саске рухнуло куда-то в район пяток. В голове сразу замелькали сцены с Наруто и Сакурой. Вот, эта лобастая прижимает беззащитного блондина к себе и крадет его первый поцелуй, вот она бессовестно его лапает, где только хочет, а вот Наруто, привязанный к кровати, покорно ждет момента, когда розововолосая швабра его изнасилует. Саске судорожно сглотнул, потому что в последней сцене он представил Узумаки полностью обнаженным. А Наруто тем временем что-то говорил и учащенно махал руками. В ту ночь Саске снились кошмары. Ему снился Наруто, страстно целующий Сакуру. Он целовал и кусал ее губы и шаря руками по ее спине. А затем он обернулся, презрительно осмотрел Саске с ног до головы и с усмешкой одними губами прошептал «Жалкий педик. Я никогда не буду твоим». Весь следующий день Учиха ходил мрачный, как туча, и бросал убийственные взгляды на тех, кто пытался с ним заговорить. Просто половина его кошмара сбылась. Просто «эта шмара украла у него первый поцелуй».
Но потом жизнь вошла прежнее русло. Саске уже привык к тому, что Наруто встречается с Сакурой и старался не придавать этому значение. ведь Наруто все так же смотрел на него своими огромными глазищами, от которых у Саске в сердце что-то екало. Он все так же приходил к Саске в гости, играл с ним на приставке не замечал, как Учиха, слегка пододвинувшись ближе, касался его бедра и плеча. Ведь главное, что он рядом, пусть, как друг, но все-таки рядом.
За своими размышлениями Саске не заметил, как открылись голубые глаза и с удивлением уставились на него. Саске до сих пор гладил блондина по щеке. Наруто это несколько насторожило.
– Ты что творишь? – недовольно спросил Узумаки.
Саске вздрогнул и одернул руку. Он чуть себя не сдал. Хотя… Если бы сдал, стало бы намного легче. Несказанная правда давила на него. Было иногда слишком тяжело молчать и вести себя, как будто все нормально. «А может признаться?» – уже в который раз эта мысль посетила голову брюнета. «А может…» – ответил Саске сам себе. Вот только как на подобное заявление отреагирует Узумаки? Он может обозвать его педиком, вскочить с кровати и уйти, громко хлопнув дверью. И дружба развалится. Саске потеряет все связи с блондином. Не будет больше совместных вечеров за видеоигрой, не будет его заливистого смеха, взгляда его наивных глаз. Наверно глаза – это то, что саске больше всего любил в Наруто. А лишиться его он не хотел и не мог. Но был и второй вариант развития событий. А вдруг примет? А вдруг он все это время замечал, как саске старался незаметно коснуться его и специально не отпирался? Вдруг ему это нравилось..? Саске встряхнул головой. Даже если так, то как именно он сейчас будет признаваться в своих чувствах? Он будет довольно глупо смотреться, если через каждое слово начнет запинаться и отводить взгляд. А по-другому у него не получится. Спокойно сказать фразу «Я тебя люблю» он не мог. Она была такой важной, практически материальной, что Саске ее боялся. Ведь если Узумаки даст понять, что ему ничего не светит, то сила этой фразы обернется против Учихи и нанесет ему слишком болезненную рану в сердце. Тогда есть только один вариант.
Саске медленно наклонился к лицу Наруто. Их лица находились слишком близко, поэтому щеки Узумаки порозовели. «Да что сегодня с этим Учихой?» – пытался понять он, не предпринимая попытки отстраниться или попятиться назад. Ему даже чем-то нравилась эта близость. Вообще она ему всегда нравилась, и была она не редкостью. Наруто сначала ввели в ступор моменты, когда саске приближался к нему слишком близко, когда он как бы ненароком касался его, а потом блондин привык к этому и даже расплывался в довольной улыбке, когда в транспорте Саске буквально прижимался к нему, даже когда салон был не слишком набит. Вот и сейчас Учиха так близко, что еще чуть-чуть и их носы соприкоснутся. А Саске уже собрался с мыслями и мигом преодолел все расстояние, припадая к губам опешившего парня. Он закрыл глаза, покорно ожидая удара, ведь он сейчас должен последовать. Но вместо этого рот Наруто приоткрылся, впуская язык Саске внутрь. Учиха сначала немного опешил – не такого результата он ожидал – но чуть погодя, он радостно начал обследовать предоставленную территорию. Бледные руки обхватили Узумаки за талию и крепче прижали к телу их хозяина. Наруто с жаром отвечал на поцелуй, лаская язык, вторгнувшийся в его рот. Он и сам не понял, почему ответил. Просто ответил и все. Потому что очень хотелось. Всегда хотелось так лежать, ощущать руки Учихи на своей талии, его черные волосы, спадающие на щеки, щекочущие их, его дыхание и его пульс. Он это только сейчас понял. С трудом отлепившись от желанных губ, Саске медленно, шепотом , в самое ухо выдохнул то, что хотел сказать всегда. То, что испытывал уже несколько лет.
- Наруто… Я люблю тебя.

---

Работа

Автор: KiraSakura
Бета: не бечено.
Персонажи: Саске, Сакура, намек на Саске/Наруто
Рейтинг: PG-13
Жанр: черт знает. ангст наверно.
размер: виньетка
Дисклеймер: Масаши Кишимото
Предупреждение: ООС
Статус: завершен
Размещение: с разрешения и с ссылкой.
от Автора: фик для личной потребности, полный бред. поэтому нигде не выставляю.

Улица погрузилась в зиму.
Снег шел, распадаясь на огромные белые хлопья, которые садились на носы шумящей детворы, на шапки спешащих прохожих, на крыши скучающих домов и на каменную мостовую. Этот снег не был таким холодным, как она думала. он не обжигал льдом кожу и не заставлял ежиться от мороза. В эту ночь он освещал улицы слабым светом, который он отбрасывал от себя на другие предметы. Было практически светло. Можно было спокойно ориентироваться в пространстве. Совсем, как днем. Все небо было мягко укрыто молочными облаками, которые слегка отдавал серо-синим оттенком, поэтому не было не видно ни звезд, холодно мигающих на небосклоне, ни одинокой Луны. Да и в эту ночь они были лишними. Как будто природа знала, что должно произойти.
Она ступала по заснеженной улице, ловко огибая идущих навстречу прохожих. Черный длинный плащ скрывал иссохшее тело, покрытое белой шелушащейся кожей. Большой капюшон полностью закрывал ее мертвенно-бледное лицо с огромными впалыми черными глазами. Она оглядывалась вокруг себя, стараясь найти тот самый дом. Ей нужно выполнить свою работу.
Она ненавидела свою работу. Она ненавидела в ней все. Эта работа съедала ее изнутри, опустошая все, оставляя лишь разбитое ощущение неправильности. Это все было неправильно. Она не должна внушать людям страх и ненависть. Она никогда не хотела стать такой. Но ее выбрали. Заставили. И теперь она здесь. Ее бесило и трясло от ощущения той безысходности, которую испытывали люди при виде нее. Но он был не такой…
Она нашла нужный дом, нужную квартиру. Теперь она стояла посреди большой, пустой комнаты, ощущая, как от пола исходит холод. Пол был практически ледяным, хотя от ржавой батареи пыталось исходить хоть какое-то тепло. Стены в этой комнате были когда-то обклеены дешевыми обоями зеленого цвета с огромными оранжевыми тюльпанами в виде рисунка. Но сейчас они были почти ободраны, на остатках виднелись продолговатые следы от ногтей. Их пытались царапать. В этой комнате не было ни люстры, ни даже одиноко свисающей лампочки Ильича. Просто торчали оголенные провода. Зато в этой комнате было огромное окно, без штор и тюли, открывающее вид на укутанный снегом город. За стеклом кружились в предсмертном вальсе хлопья, выкидывая ошметки света в комнату, на пол, поэтому здесь было довольно светло. Настолько, чтобы можно было хорошо рассмотреть фигуру парня, сидящего на полу, оперившись голой спиной на обшарпанную стену. Она осмотрела его истощенное тело, практически такое же, как у нее самой. У него были такие же черные огромные усталые глаза, пугающие своей впалостью. У него была точно такая же бледная, практически белая, почти прозрачная кожа, тонкие аристократичные черты лица. Только волосы, смешно взъерошенные на затылке, черные, как воронье крыло, совсем не были похожи на ее собственные. Ее волосы спадали на плечи кроваво-красным потоком. Они не были красивыми и гладкими. Они небрежно торчали, как будто их нарочно кто-то спутал, пытаясь сотворить птичье гнездо, и зафиксировал лаком. Он смотрел на нее безэмоционально, словно принимая ее появление, как должное. Только в глубине этих больших черных глаз плескалась тоска.
- Пришла, - его голос был спокойным и ровным, как будто он говорил о погоде.
Ей совсем не хотелось брать его с собой. Его отношение к происходящему пугало ее, было слишком непривычно видеть смирение в глазах столь молодого человека. Даже старики не всегда мирились со своей участью, постоянно что-то кричали, сопротивлялись. А он… Ее уже давно не бьющееся сердце защемило. Он был слишком молод, слишком красив, но все же так разбит и одинок. Ей впервые за все время захотелось заговорить с человеком.
– Почему ты так спокоен? – она не узнала собственный голос. Она так давно не слышала его звучания, но все же понимала, что он слишком изменился. Он стал хриплым, скрипящим, как качели, которые долго не смазывали.
– Мне нечего…некого терять, - его голос наоборот, был бархатным, красивым и завораживающим. Но слишком тихим.
– Меня Сакура зовут, - к своему собственному удивлению произнесла она.
– Саске, - в черных омутах затаилось слабое удивление. Ведь и правда было чему удивляться…
– Я раньше по-другому выглядела, - она сама не знала, зачем говорит все это. Просто ей впервые захотелось высказаться. Именно ему.
– Как же?
Она замялась. За все время работы она забыла, как выглядела при жизни. Она ловила в памяти все оставшиеся моменты, которые бережно хранила, которые так боялась потерять. Ведь тогда она потеряла бы себя. В голове начали возникать давно забытые образы. Друзья, родители, первая любовь, все чувства и переживания. Ей вдруг захотелось сесть и заплакать. Но она засунула вновь ощущаемые эмоции подальше и посмотрела в выжидающие глаза парня.
– У меня были зеленые глаза и розовые волосы. Я часто улыбалась. И вот… теперь видишь…
– К чему ты это?
– Не знаю.
– Может, уже наконец-то заберешь меня с собой? – его терпение медленно подходило к концу.
– Нет.
– Мне незачем жить, - вздохнул Саске, опустив взгляд на пол.
– А он?
– Он меня бросил.
– Он на крыше.
– Мне все равно.
– Значит, я могу забрать его с собой?
Страх начал пронизывать все его тело. Он не мог позволить ему уйти с ней. Он слишком дорог. Он же до сих пор его любит. Саске начало трясти. Мелкая дрожь сначала завладела его руками, а затем и всем телом. Внезапно он почувствовал, что в квартире слишком холодно, чтобы сидеть на ледяном полу в одних джинсах. Внезапно стало не хватать воздуха.
– Нет…
Она вздохнула. Ей не хотелось забирать ни того, ни другого. И пусть ее убьют на работе, но она этого не сделает. Времени думать уже не осталось. Она выбивалась из графика.
– Спаи его. У него еще есть полчаса. У тебя есть 10 минут. Уложишься – оба будете жить дальше.
Саске слова поразили, как электрический ток. Он быстро вскочил и бросился к двери. Чуть открыв ее, он замер.
– Но почему..
– Не хочу. Как хоть его зовут?
– Наруто.
Сакура достала из плаща пару новейших швейцарских часов и перевела не них время.
– До старости хватит…
– Спасибо. А почему ты без косы? – все-таки задал мучающий его вопрос Саске.
– Это лишь стереотип.
– Прощай.
– Пока.
Саске захлопнул за собой дверь. Она слышала звук удаляющихся шагов. Сакура снова вздохнула. И что с ней случилось?
Ей снова захотелось жить…

---

не любил

Автор: KiraSakura
Бета: не бечено.
Пейринг: Саске/Наруто
Рейтинг: PG-13
Жанр: драма
размер: виньетка
Дисклеймер: Масаши Кишимото
Предупреждение: ООС, яой
Статус: завершен
Размещение: с разрешения и с ссылкой.

Саске никогда не любил. Он всегда считал, что неподвластен этому чувству. Он всегда только брал и ничего не отдавал взамен. Его это устраивало. Ведь никаких соплей, нежных взглядов, прогулок, держания за руки. Это было слишком приторно и противно. Ни один его любовник не оставался дольше, чем на одну ночь. Так ведь было легче. Саске не испытывал ничего, кроме похоти, желания, страсти. Но и они тоже иссякали к утру. Он ненавидел эмоции. После очередной ночи с очередным партнером, имени которого он даже не знал да и знать не хотел, Саске спокойно вставал с постели, бесшумно и неторопливо натягивал на себя предметы одежды, которые он даже в пылу страсти никогда не разбрасывал по комнате, все всегда лежало на стуле, и с невозмутимым видом повторял одно и то же : « Это был хороший секс. Но не больше. Надеюсь, ты это понимаешь». И уходил, оставив парня наедине с самим собой. Его не заботило, что тот чувствовал себя грязной, использованной игрушкой, что он кусал край подушки, чтобы сдержать непрошеные слезы. Потому что он умел чувствовать. Потому что влюбился в этого до безумия красивого парня с молочной кожей и большими черными глазами цвета ночи. Саске это не волновало. «Он сам виноват» - то и дело повторял брюнет, осторожно глотнув из маленькой чашки дорогого кофе. Суйгецу, его друг, уже давно не удивлялся такой бесчувственности и лишь усмехался на его слова.
Саске никогда не любил. Даже когда сердце забилось в бешеном ритме, когда он увидел в университете нового студента. Это был паренек с огромными глазами цвета полуденного июльского лета, золотистым загаром, с копной непослушных, вечно растрепанных волос цвета спелой пшеницы, тату-усиками и широкой улыбкой на милом личике. Он был похож на ребенка – слишком добрыми и наивными выглядели его глаза. Этот парень, как магнит, притягивал к себе людей. Он был маленьким солнцем. Красивым и непорочным. Таким искренним и честным. Его звали Наруто. Саске уверял себя, что это всего лишь помутнение, что он всего лишь его хочет, не больше. И в это же время прожигал злобным взглядом каждого, кто приблизится к Узумаки хоть на 3 метра. Увы, желающих провести свободное время в компании парня было довольно много. Саске каждый раз после занятий лови особо обнаглевших за воротами и доходчиво объяснял, что он с ними сделает, если они хоть еще раз приблизятся к Наруто. А Наруто искренне не понимал, что именно хотят от него однокурсники. Он считал их своими друзьями и не замечал, что кто-нибудь из них обязательно «нечаянно» проведет рукой по полосатой щеке, ухватит за руку… А Саске до боли в костяшках сжимал кулаки и снова дожидался конца пар.
Саске решил покончить с этим на вечеринке, которую устроил их однокурсник Киба. Было много выпивки, музыка, разгоряченные танцующие тела…и совершенно не умеющий пить блондин. Саске снова и снова наливал ему саке до тех пор, пока парнишка не перестал нормально стоять на ногах. Учиха осторожно подхватил его на руки и понес к своему дому. он надеялся, что после этой ночи Наруто, как и все остальные, перестанет его интересовать. Он бережно уложил раскрасневшегося парня на кровать и медленно стал снимать с него одежду.
Саске уверял себя, что не любит это солнечное чудо и попутно вылизывал каждый миллиметр загорелой кожи, покрывая стройное накаченное тело поцелуями и укусами. Он заворожено слушал громкие стоны, слетающие с мягких, покрасневших от поцелуев, губ блондина. Он старался сделать все, чтобы доставить Наруто как можно больше удовольствия и как можно меньше боли. Впервые в постели он думал не о себе. Саске исступленно вколачивался в податливое и такое желанное тело, теряя голову от сознания того, что под ним стонет и просит еще именно Наруто. Он жадно ловил каждый крин Узумаки в надежде услышать свое имя, но… Вскоре он кончил, выкрикнув имя голубоглазого чуда. Он уверял себя, что на утро это чувство пройдет и попутно любовался засыпающим ангелом.
Утром Саске всеми силами пытался заставить себя встать так, как он это делает всегда. Встать и уйти. Он лежал, прижимая к себе такого дорогого блондина, и старался уверить в себя, что он ему совершенно безразличен. Учиха вздрогнул, когда открылись сонные голубые глаза и шокировано уставились на него.
Сердце болезненно дрогнуло после слов: «Это было по пьяни. Забудь эту ночь». Саске теперь отлично понимал всех тех парней, которых он успешно использовал и бросал. Эти слова, произнесенные с несвойственной для Наруто жесткостью, словно заморозили его. Лишили возможности двигаться. Он не шевелился, пока Наруто абсолютно спокойно и безэмоционально одевался. Лишь когда за блондином бесшумно закрылась дверь, он откинулся на подушки и закрыл глаза. Хотелось кричать, реветь, крушить, бить стекла, умереть… Но он всего лишь лежал на кровати и кусал до крови губы, которые совсем недавно целовали самого дорогого человека на свете.
Когда любишь стираются все грани. Хотелось бы забыться и быть с важным тебе человеком вечно.
Когда любишь без взаимности, хочется выть и лезть на стену. Особенно когда желанный плод уже побывал в руках, но вовремя ускользнул, оставив после себя лишь боль и отчаяние…

---

может быть когда-нибудь я и вернусь..

Автор: KiraSakura
Бета: не бечено.
Пейринг: Саске/Наруто, намек на Итачи/Наруто
Рейтинг: R
Жанр: драма
Дисклеймер: Кишимото
От автора: у автора явно что-то не то с психикой.
Предупреждение: ООС, яой (позже)
Статус: в процессе
Размещение: с разрешения и с ссылкой.

Какаши сидел в неудобном большом кожаном кресле, обставленный стопками бумаг, и сосредоточенно смотрел в лист с отчетом о миссии. На столе стояли шесть различных портретов. Пятеро хокаге и команда №7. Скучные и однообразные дни в этом кабинете тянулись невыносимо долго, как бы проверяя мужчину на выносливость.
Каждый день вечером медленно открывалась двери, и в кабинет входила Сакура. Тихо и без слов пройдя к стулу и сев на него, она начинала дрожащим голосом рассказывать о делах в больнице. А потом проливались слезы, и она, теребя край хлопчатой юбки, и смотря в пол невидящим взглядом, говорила, что Наруто не становится лучше, что она уже не знает, что делать. А потом вскакивала со стула, и, не слыша успокаивающих слов, выбегала, не закрыв дверь. Каждый раз сердце хокаге сжималось от невыносимой боли и безвыходности. Ему казалось, что еще чуть-чуть и он сам сойдет с ума и, не реагируя ни на что, будет так же бесцельно лежать на кровати в палате по соседству с бывшим любимым учеником. Он тоскливо посмотрел на портрет Цунаде. Пятая скончалась два месяца назад от сердечного приступа в бреду. Услышав о Наруто и к тому же увидев его состояние, с ней случилось непоправимое. За окнами садилось солнце, окрашивая крыши домов и листья деревьев в красноватый оттенок кровавого заката. Хатаке поглядывает на настенные часы, заполняющие кабинет равномерным тиканьем. С минуты на минуту должна придти Сакура. Вряд ли он услышит что-то новое, сердце убило надежду. Дверь резко распахивается и в кабинет влетает Харуно, испуганная и нервная. Какаши с беспокойством смотрит в ее глаза, задавая немой вопрос.
- Какаши-сенсей. Дело в Наруто.. но… я не знаю, что произошло и где он. Точнее это он и не он… я…
Хатаке слегка нахмурился
- сакура, давай по порядку. Наруто исчез?
Девушка успокоилась и глубоко вдохнула
- Вам лучше самому все увидеть.
Хатаке снова покосился на дверь. В проеме возник до боли знакомый силуэт Кьюби подошел к столу изумленного хокаге, слегка пошатываясь от слабости во всем теле. Бросил злобный взгляд на Харуно, он прорычал:
- Выйди.
Сакура кивнула и, беспокоясь, выскочила из кабинета.
- Девятихвостый? – слетело с губ ошарашенного мужчины. Он внимательно осматривал отощавшее тело блондина, пытаясь заставить себя очнуться от этого сна. Он не верил, что Наруто смог отдать свое тело демону. Но сколько он не старался, он понимал, что это реальность.
- Да, я. Есть разговор, - ответил Кьюби, усаживаясь на жесткий стул, который больно нажимал на выпирающие кости.
- Я слушаю.
- Как ты видишь, Хатаке, тело теперь мое,- начал лис, а Какаши заметно напрягся, - не волнуйся, я не собираюсь разрушать вашу драгоценную, разваливающуюся с каждым днем деревню. Она погибнет и без меня. Даже наоборот, я могу помочь вам укрепить ее. При нынешних обстоятельствах, не думаю, что вы мне откажете. Я предлагаю себя в качестве ниндзя. Мне нужно развеяться. Да и молодое поколение у вас уже не в состоянии нормально защищать деревню, я прав? – Демон выжидающе посмотрел на Какаши. Тот вздохнул. Действительно, после инцидента с Наруто практически все его друзья очень изменились. Они были уже не те. Частичка их души умерла вместе с сознанием того, что Наруто больше не станет другим. Хатаке едва заметно кивнул.
- Вот. Так как, принимаете? Вдобавок ко всему прочему я хотел бы вернуть этому телу прежний вид. Приведу его в порядок, чтобы ,когда проснется малыш, он мог приступать к заданиям и жить полноценной жизнью, а не думать, как снова накачать мышцы.
Какаши вздрогнул и удивленно взглянул на собеседника.
- Да, можешь приступать…- прошептал хокаге, все еще не веря своим ушам. А Кьюби лишь фыркнул и вышел из кабинета. Голова Какаши гудела «Он вернется, и все будет, как раньше». Он снова вспомнил былые времена. Где сакура была беззаботной дурочкой, легкомысленной и бегающей за Саске. Где Саске был ниндзя Конохи и вечно доводил до бешенства Наруто. Где Наруто был веселым, солнечным, светящимся энергией наивным мальчишкой. Где он сам был гордым и счастливым сенсеем. Сердце снова наполнилось надеждой.
- Сакура! – крикнул он, - позови Ямато и Сая.
Через несколько минут все трое стояли напротив него.
- В вашей команде будет новый шиноби. Его зовут Кьюби.
Сакура отступила не шаг назад и облокотилась о стену. В ее глазах все поплыло и завертелось. Было просто невозможно поверить в то, что Наруто все-таки сдался. Такого просто не может быть…

---

может быть, когда-нибудь я и вернусь...

Автор : KiraSakura, то бишь я.
Бета: нет
Название : может быть, когда-нибудь, я и вернусь…
Глава : 2
Жанр : ангст, драма, яой (позже)
Дисклеймер : Масаши Кишимото
Рейтинг : R
Пейринг : Саске/Наруто, Сакура, намек на Итачи/Наруто
Предупреждение : ООС, психоз.
Саммари : Итачи мертв, у Наруто психическое расстройство
От автора : длительная депрессия, скукота на уроках + чуточка вдохновения и…

Кран тек. Вода капала из заржавевшего отверстия, разрезая воздух при падении и умирая, разбившись об желтую грязную эмаль старой раковины на тысячи осколков, наполняя тишину резким невыносимым звуком, давящим на уши. Когда-то в средневековье существовала особая пытка. Человека запирали в тюрьме, где не было ничего, кроме капающей с крыши воды. Медленно и равномерно она ударялась об пол, наполняя пространство этим звуком. На протяжении дней, недель, месяцев. В итоге человек сходил с ума, тихо и бесповоротно, не в силах избавиться от него. Наруто лежал все также завернутый в одеяло, наблюдая за маленькими смертями в углу комнаты. Снова бесцельно, будто пытаясь остановить капли в воздухе. Но они не замечали на себе его взгляда и продолжали свой последний танец. Лис глубоко вздохнул, обдумывая все мелочи своего плана. Тоскливо взглянув на сознание блондина, он начал:
- Хочешь, я тебе кое-что предложу?
Наруто медленно повернул голову в сторону голоса.
- Валяй.
- Давай поменяемся местами?
Парень чуть нахмурился:
- Ты что несешь?
- Посмотри, ты не живешь. Ты существуешь. Какая разница, здесь или там? А я развеюсь. Потом снова поменяемся местами. И не возмущайся, я не обману. Плюс из этой клетки неограниченный доступ ко всем воспоминаниям. Ты же так этого хочешь.
Наруто задумался. Лису ведь доверять нельзя. Выбравшись, он точно попытается уничтожить Коноху.
« Коноха виновата в его смерти»
Это невозможно было отрицать. Воспоминания. Все и неограниченные. Глаза Узумаки загорелись, слабо окрашивая серую радужку в голубой цвет, чуть наполняя азартом и жизнью. Он быстро вскочил и, запинаясь, бросился к печати на клетке. Проведя сухой кожей пальцев по написанному, он резко сорвал ее. Громко заскрипев, клетка медленно открылась. Лениво поднявшись, Лис вышел, слегка помахивая девятью хвостами, по очереди вытягивая лапы. Взяв протянутую печать, он стал ждать пока обессиливший парень забредет в клетку, пока упадет, закрывая глаза отяжелевшими веками, погружаясь в сладкую дымку снов и воспоминаний, где он был радостным и солнечным, где был жив Итачи. А Кьюби лишь с грустью взглянул на блаженно улыбающегося во сне Узумаки. « Теперь все будет иначе»
сакура снова шла по коридору больницы к закрытой массивной железной двери. Достав ключ она уже в который раз поворачивала тяжелый замок и со скрипом открывала дверь. Затем этот ключ с грохотом упал на бетонный пол, забытый и ненужный. Девушка замерла, не веря своим глазам. Около раковины стоял Наруто, вытирая лицо чистым полотенцем. В движениях была осознанность и четкость. Больше не было шатающегося положения тела. Харуно снова поверила в чуд и кинулась к парню, разворачивая его к себе лицом. И тут же отступила назад, испугавшись увиденного. Все ее надежды рухнули, как карточный домик при небольшом порыве ветра. Да, она увидела в глазах разум и осознание действий. Но это были не те глаза. Огненно-красный взгляд раздраженных глаз заставил девушку застыть.
- Ты не Наруто, - прошептала она, с ужасом смотря на стоящего перед ней человека, - ты не можешь быть им. Кто ты?
- Веди меня к хокаге девочка. И называй Кьюби.

---

может быть, когда-нибудь я и вернусь...

Автор : KiraSakura, то бишь я.
Бета: нет
Название : может быть, когда-нибудь, я и вернусь…
Глава : 1
Жанр : ангст, драма, яой (позже)
Дисклеймер : Масаши Кишимото
Рейтинг : R
Пейринг : Саске/Наруто, Сакура, нмек на Итачи/Наруто
Предупреждение : ООс, психоз.
Саммари : Итачи мертв, у Наруто психическое расстройство (обратимое!)
От автора : длительная депрессия, скукота на уроках + чуточка вдохновения и…

Он смотрел в никуда. Он смотрел немигающим взглядом серых усталых пустых глаз, обрамленных темно-синими кругами, словно тенями, в светло-бежевую стену с облупившейся старой краской, местами осыпавшимися кусками, выбитыми уже костлявой слабой рукой в моменты острого наплыва чувств. Он лежал на скрипучей покосившейся кровати не двигаясь, не видя этой стены, смотря сквозь нее, как бы просверливая взглядом. Он не вставал уже несколько дней. А все это время за ним следила пара зеленых, но таких же потухших глаз. Немного красноватые из-за постоянных ночных слез. С чуть менее заметными фиолетовыми кругами вокруг глаз. Сакура стояла, прислонившись спиной к холодной железной двери и наблюдала за другом. Точнее за тем, что от него осталось. Некогда голубые , даже синие, глаза Наруто отливали стальным блеском. Мимолетно взглянув на девушку, парень снова уставился в одну точку. Он даже не узнал ее. Он вообще в последнее время никого не узнавал. Только скользил взглядом по внешности пришедшего и снова «отключался», уходя вглубь своего сознания, где по0немногу выуживал самые дорогие , пусть даже самые мимолетные воспоминания о Нем. Все остальные на Него не похожи. У них нет черных жестких длинных волос, собранных в хвост. У них нет таких же черных, завораживающих, обжигающих глаз. У них нет ничего. Они все безлики и одинаковы. Он их не знал. Не узнавал. Они никто. Он старался, пытался вспомнить хоть хоть еще один момент, но не мог. Не находил нигде. Он снова злился. Почему? Почему в день ему давалось только одно? Он снова бежал по этому затопленному коридору, освещенному желтым светом, шлепая босыми ногами по воде, которая доходила ему до щиколотки. Бежал уже по знакомой дороге, ища одну единственную громадную комнату. Уже в который раз он видел огромные прутья, хотя даже нет, столбы, металлической клетки и печать-замок. Снова за ними послышалось шевеление и открылись огненно-красные глаза, которые наигранно-злобно , отчаянно скрывая грусть и душевную боль, смотрели не пришедшего. Он снова тут. Лис едва заметно вздохнул :
- Чего тебе еще от меня надо?
Блондин нахмурился и злобно процедил :
- Еще.
Кьюби устало оглядел парня с головы до ног. Он очень изменился. Впалые помутневшие глаза, худые щеки, выступающие ребра, натянутые сухой кожей нездорового зеленоватого оттенка, спадшие мышцы. « Что с тобой стало, Наруто?» слегка махнув тремя хвостами, он снова раздраженно прорычал :
- Я уже который раз наблюдал, как подкашиваются ноги Узумаки, как он падает на колени, обхватывая руками одно из прутьев, как неслышно вздрагивают его плечи.не обязан. Был уговор : одно в день. Я знаю, как ты копаешься в мозгу каждый день, пытаясь найти больше. Даже не старайся. Уходи, ты мне надоел.
Демон Видел, но не мог помочь. « Так надо, - повторял он себе, - так надо». А потом блондин поднялся и ушел, слегка пошатываясь и не видя пути. Ушел, чтобы бесцельно лежать в своей психиатрической тюрьме. На сегодня поиски закончены. Он все равно ничего не найдет.
Впервые за несколько дней он встал с кровати и пьяной походкой подошел к потемневшему, украшенному толстыми нитями паутиной трещин зеркалу. Сил, чтобы стоять не хватило, поэтому Наруто уперся руками в желтую эмаль раковины. Моргнул несколько раз, стараясь разглядеть во внешности хоть что-то. Не получилось. Снова вместо человека он видел пустоту, поглощающую все остальное. Не узнал. Себя. Продолжая бесцельно пялиться в свое отражение, он не заметил особо громко отдававшегося в гробовой тишине грохота замка и звука открывающейся двери. Он не заметил и не почувствовал, как к нему кинулась Сакура, плача и обнимая поддавшееся тело. Он не заметил, как его его разворачивают дрожащие руки, чтобы увидеть лицо и заглянуть в глаза, пытаясь разглядеть в них хоть отблеск осознанности действий и разума. Он не заметил, как, не увидев ничего, девушка, проведя рукой по бледной полосатой щеке, падает на колени, закрыв лицо и глаза, снова покрасневшие и намокшие, руками. Как Харуно уже в голос рыдала и кричала его имя, чтобы он услышал. Как еще громче зарыдала от безысходности и собственной ничтожности, грызущей ее изнутри, словно грязная, липкая, помойная крыса. Он не замети, как сильные руки особо бережно и нежно укладывают его на кровать, закутывая в чистое белоснежное одеяло, пахнущее мылом и свежестью, и еле сдерживаются, чтобы мимолетно не дотронуться губами до лба, которого закрывает челка ломких, практически белых волос, и, прошептав «Наруто» , закрывают дверь на замок. Он ничего не заметил, неосознанно смотря в белый потолок, постоянно сбрасывающий с себя ошметки штукатурки, пытаясь освободиться от этой лживой белизны и чистоты, чтобы вздохнуть. Но это был всего лишь потолок. И ему приходилось снова терпеть на себе взгляд серых глаз, ожидающих новую порцию воспоминаний об уже погибшем нукенине, затягивающих в сладостный водоворот мимолетных ощущений, а затем опять выбрасывающих, ломая кости души, разрывая ее ткани и связки, перерезая ее мышцы. Уже практически угасшей. А маленький осколок сознания сидел в воде, прислонившись обнаженной спиной с выпирающим позвоночником к ледяной стали прутьев, и смотрел на слегка подрагивающую шерсть притворяющегося спящим Лиса.

---

фанф моего любимого автора...

15.08.2009 в 22:18

Пишет  KiraSakura:

фанф не мой, но стащила законно. надеюсь, понравится)
Название: < Белая роза в вишнёвом соку…>
Автор: Insane Infinity (Цукури но Дейдарка)
Бета: Word-сан
Фендом: Наруто.
Дисклеймер: Kishimoto…
Пейринг: Саске/Наруто, Итачи, Микото, Фугаку.
Рейтинг: R из-за крови.
Жанр: ANGST, драма, Darkfic, возможно BDSM...
Статус: окончен.
Размещение: только с моего личного разрешения.
Саммари: разновидности любви, или то, как родительское «недовнимание» может жизнь детям поломать…
Предупреждения: AU, OOC, немного иронии, много крови.
От автора: либо это авторские заморочки, либо произведения Паланика и Брайта доходят до меня через 2-3 недели… Так что это - пиздец. Но пиздец – любимый и долгожданный…

Red&White. Белая роза в вишнёвом соку…

Им нужно было понять это ещё очень давно, в самом начале. Ещё в те его далёкие три года, когда он тайком от отца пробрался к матери на кухню и предложил свою помощь: «Микото, давай я помогу тебе разделать мясо»… Но ни Фугаку, ни Микото не насторожило, хотя в возрасте Итачи, дети не должны просить резать сырое кровавое мясо – они должны бегать, прыгать и рыдать что-то типа «птичку жалко»… Но, родителей Итачи это не смутило. Их больше заботило то, что в свои три года, милый малыш Итачи называет родителей по имени. А в голосе карапуза чувствуются нотки превосходства и пренебрежения. И старшее поколение Учих это очень задевало. «Нет, Итачи, ты можешь порезаться», - поджала губы Микото тогда и продолжила своё занятие. Она и не заметила, что Итачи из кухни не вышел, а внимательно наблюдал за чёткими, слаженными движениями матери, ловя взглядом каждую алую капельку крови, которая скатывалась по белоснежной клеёнчатой скатерти.
А когда у них родился Саске – Итачи тогда было четыре – «странности» старшего сына вообще перестали для них существовать. Впрочем, как и сам Итачи. Он рос дикарём, самоучкой, ненужным и неважным ни для кого ребёнком. Но его не пугало одиночество – оно его влекло, обволакивало, утешало. В своём кисейном одиночестве, наполненным обжигающей ароматной дымкой непонимания, Итачи позволял себе быть собой и делать то, что нравилось ему, то, что пугало других… Когда на улице, где жила семья Учих начали пропадать кошки, собаки, хомячки и прочие домашние животные, Фугаку только отмахивался на собрании жильцов: им-то что? Они зверюшек не держат. После, правда, «пропажи» находили – кого в мусорных бочках с оторванными головами и переломанными конечностями, кого на крыльце домов со вспоротыми животами, из которых лезли кровавые светло-оранжевые кишки, но всех – обмотанных накрахмаленными белоснежными полотенцами или платочками. На Итачи никто даже думать не смел: что Вы – что Вы! Примерный, тихий мальчик, почти гений. Живёт в своём мире уроков, тренировок и книг. О том что книги, которые читал Итачи, были психологическими триллерами и жуткими тошнотворными детективами с абсолютно точным и живым описанием сцен насилий и убийств, его родители тоже не знали – у них теперь был Саске. А Саске для родителей был идеальным: красивый, послушный, миленький, безо всяких косых брезгующих тяжёлых взглядов и таинственных исчезновений. Итачи задышал свободней и спокойней: родители абсолютно забросили его воспитание и не лезут в его дела.

Они должны были разгадать его уже очень давно – они же всё-таки были его родителями. Какими – никакими, но были. Но Фугаку и Микото были слишком заняты собой, и на тихо подрастающего старшего сына не обращали никакого внимания. Кажется, они, наконец, заметили Итачи только тогда, когда одной безлунной чернильной ночью, на свой шестнадцатый день рожденья, он вошёл к ним в спальню с огромным мясницким ножом... Микото он убил первой – она начала слишком громко визжать, что могло привлечь любопытных соседей. Он перерезал ей глотку – от уха до уха, как грязной свинье, и оставил истекать алой кровью на белоснежном ворсистом ковре. Фугаку долго сопротивлялся, хотя и абсолютно ничего не соображал, следя за кровавым фонтанчиком, бившем из «улыбающейся» разрубленными тканями, мышцами и хрящами шеи жены. Отца Итачи убивал долго, со вкусом, стараясь резать только артерии, чтобы не нарушать так полюбившийся ему ещё с детства контраст ярко-алой крови и белоснежной ткани. Ему нравилось дышать ими – кровавыми, остывающими, недвижными. Он сходил с ума от запаха смерти: не просто смерти, а смерти людей. Смерти его родителей…
Саске Итачи, перевозбуждённый вкусом смерти, убивать не стал. «Ты слишком слаб. Мне не интересно. Я хочу чувствовать свою безграничную власть – через тебя. Ты будешь боготворить и ненавидеть меня. Но если ты проговоришься кому-нибудь об этом, - Итачи махну рукой в сторону луж крови и мёртвых тел. – Ты, Саске, отправишься за своими любимыми мамочкой и папочкой». Саске потрясённо смотрел на мёртвых, измазанных кровью родителей и произвольно рыдал. «Зачем?» - единственное, что он осмелился спросить. «Мне было скучно, и, - Итачи улыбнулся: вполне счастливо и жутко. – Они недостойны жизни, но достойны стать моими первыми жертвами».
Конечно, прибывшая полиция не могла даже предположить, что один из рыдающих, перепуганных до смерти мальчиков, только что жестоко убил своих родителей. Саске молчал. Он боялся смерти, боялся Итачи, боялся того, что сделает что-то не так, и брат выпотрошит его так же, как и Фугаку с Микото.
После убийства, братья зажили сравнительно тихо и спокойно – в другом доме, в другом городе. Итачи добился опеки над младшим братом и устроился на работу, Саске перешёл в новую школу. Куда Итачи уходил по ночам, Саске, конечно же, спрашивать не решался – всё и так было понятно по свежим утрешним статьям в газетах о новых жертвах продолжателя традиций Джека Потрошителя. О маньяке, который обожал красочное сочетание алой крови и белоснежных простыней…
Они практически не пересекались, хоть и жили в одном доме. У каждого из братьев был свой собственный мир. Саске об этом, конечно, не жалел, тем более что у него появился друг. Друга звали Наруто, он был одноклассником Саске и его спасителем в одном лице. Наруто отвлекал младшего Учиху от грустных тяжких дум и страхов. Они сдружились настолько, что однажды Саске даже рискнул пригласить Наруто к себе домой. Хоть Итачи дома не было, они всё равно тихонько пробрались в комнату Учихи и засели за компьютерную игрушку. Позже, когда за Наруто захлопнулась входная дверь, Саске подпрыгнул от неожиданности, почувствовав холодные руки у себя на талии. «Мне нужен он», - маниакальным шёпотом изрёк Итачи, блестя вмиг покрасневшими глазами. «Нет!» - ответил тогда Саске…
Младший брат никогда ему не отказывал – Итачи это знал. Саске боялся и его и его действий, поэтому не перечил. Было странным сейчас услышать от братишки столь непривычное «нет». «Почему это, интересно?» - опешил Итачи, сжимая пальцы рук. «Потому что… я же тебя никогда ни о чём не просил! Пожалуйста, не трогай его!» Столько эмоций в голосе брата старший Учиха не слышал ни разу. Видимо, этот Наруто и впрямь значил для него многое. «Хорошо, я подумаю», - ответил Итачи, чувствуя необъяснимую жажду и неудовлетворённость.

Это было как сумасшествие. Всё в этом мире смыкалось на этом чёртовом голубоглазом блондинчике по имени Наруто Узумаки. Сходили с ума оба – оба брата. И каждый – по-своему…
Это было наваждением, мутящим взор и разум жгучим желанием обладания, душащим комком ревности и любви – Саске и сам запутался, подбирая определения своему чувству. Наруто манил и привлекал – телом, улыбкой, запахом. Младший Учиха хотел его, желал его, грезил им. Наруто вёл себя непреклонно - изредка лукаво улыбаясь и сверкая лазурными омутами глаз – но быстро сдался под бушующим напором гормонов Саске. Они занимались сексом незаметно, почти бесшумно, запираясь в комнате Саске и часами доламывая уже и так не новый диван. Учиха младший с упоением, с какой-то присущей только Учихам дерзостью и медлительной болью вколачивался в Наруто, поставив его раком и держа его правую ногу в руке – на весу, чтобы входить было удобнее. Они были похожи на похотливых садистов-кобелей во время весеннего спермотоксикоза, что и подтверждали весьма болючими горящими укусами, которые производили почти любя... Тут уже начиналось безумие Итачи…
Старший брат готов был выть, кричать, выцарапывать свои глаза, заливать в уши горячий воск – лишь бы не видеть их, не слышать этих приглушённых стонов. Держаться мольбы Саске с каждым днём, с каждым часом, с каждым мигом, с каждым скрипом дивана – было просто невозможно. Итачи грыз ногти, кусал пальцы и запястья, бился затылком о тонкую стену, разделяющую его комнату и комнату младшего брата. Это было невыносимо – до приторно-сладкой тошноты, до горечи в желудке. Хотелось получать, убивать, купаться в крови желанного – как всегда раньше… Но желанный был недоступен, запретен, но в то же время находился слишком близко – так, что можно было уловить слабый аромат свежескошенной травы, зарыться пальцами в золотистые локоны и, запрокинув его голову назад, мягко, старательно провести острым лезвием ножа по нежной коже шеи, испещрённой засосами братишки. Можно было с удовольствием и нескрываемым желанием располосовать упругий, сильный торс неровным квадратиком лезвия и, медленно, с упором всаживая сталь катаны в солнечное сплетение, разодрать все ткани и мышцы, вырвать все органы: чтобы крови – столь желанной, столь долгожданной – было ещё больше, чтобы можно было не только умыться ей, но и облить себя этой медленно сворачивающейся брусникой крови с ног да головы, утопая в чувстве абсолютной удовлетворённости и теряя нить реальности…
Но осознание запретности плода рушило все мечты и превращала ранее полные довольства еженощные акты «разрядки в кроваво-белоснежных контрастах» в полный крах. Итачи рычал в оргазме - рискуя, принося очередной труп в дом – и в очередной раз всаживал тупой нож в раскуроченный «трофей». Саске и Наруто, постанывая за стенкой, даже не догадывались, чем в данный момент занят старший Учиха. Итачи даже не приходилось дрочить – когда он убивал, после, придя домой, обязательно запирался в ванной и занимался онанизмом – он кончал в бельё, перепачканное кровью очередной жертвы, и со вкусом сдавливал вырванное с венами и артериями сердце в руках, покуда то не лопалось или взрывалось от давления. Это были его самые сладостные моменты. Тогда Итачи почти ощущал Наруто – такого же разодранного и выпотрошенного – здесь, на белоснежной простыне кровати, вместо случайного трупа.
Стирая перепачканные кровью и спермой трусы Итачи, Саске особо не задумывался и не заморачивался: многомесячная «практика» с Наруто предполагала стирку такого плана. Здесь всё решала сильно посоленная вода с капелькой лимонного сока. Младший Учиха начал даже успокаиваться по поводу прошлой, как он надеялся, увлечённости брата Наруто. Дышать стало легче, жить – веселее, заниматься сексом – слаще, быть с другом – приятнее. Мир менялся и преображался – в лучшие краски, в лучшую сторону. Но…
Наруто и Саске в тот день разминулись: они должны были встретиться в парке – Наруто с вещами, которые захватил, забежав домой, а Саске с обещанной банкой колы и пачкой лапши быстрого приготовления, которую они вместе любили хрумкать всухомятку. Они разминулись, и Наруто решил, что Саске уже ждёт его дома. Его и вправду ждал Учиха. Только не Саске – Итачи…
Итачи порешил его быстро, наспех, желая насладиться душем из сладковатой металлической крови Наруто, пока Саске не вернётся и не устроит истерику. Так хорошо, так свободно, легко, воздушно, приятно, сладостно, восхитительно – ему ещё никогда не было. Бескровный Наруто лежал рядом, в дверях – там, где Итачи и перерезал ему глотку, вцепившись мёртвой хваткой в злато волос. Наруто даже толком не успел ничего понять, а когда озарение пришло – был уже мёртв, перестав «зевать» разрезанной поперёк шеей…
Можно сказать, Саске пришёл вовремя – Итачи уже закончил принимать свою персональную ванну и принялся расфасовывать разрубленные мясницким ножом останки Наруто по чёрным непрозрачным мусорным пакетам…
У младшего Учихи просто снесло крышу, кода он увидел кровавое месиво своего друга и любовника… Саске сорвался с цепи, а Итачи не успел даже прийти в себя и начал здраво мыслить, когда братишка одним взмахом руки с любимой катаной лишил его головы… Саске смотрел на эту, всю в крови, кишках и мозгах голову с вялеными в грязи и крови чёрными волосами, покуда не приехала полиция и скорая. Саске забрали в отделение – до выяснения обстоятельств. Трупы увезли в морг на вскрытие…

Младшего Учиху оправдали. Убийство в состоянии аффекта. Тем более убийство самого известного и самого жестокого, неуловимого маньяка города. Оправдали… однако, спустя несколько дней, он покончил жизнь самоубийством: перерезал себе горло, лёжа на кровати брата. Порез был неглубоким, но Саске просто захлебнулся в собственной крови, поэтому белоснежные накрахмаленные простыни окрасились в ярко-алый, брусничный цвет артериальной крови…
…

---

просто

Название: просто
Автор: KiraSakura, то бишь я
Бета: Anon chan
Жанр: darkfic
Пейринг: наруто/саске
Дисклеймер: кишимото
От автора: просто стало грустно…

Просто было лето.
Просто хотелось тепла.
Просто увидел где-то
Черные глаза-зеркала.

Острые, словно бритва.
Прекрасные, словно кровь.
Черно-синяя битва.
Режут на слезы вновь.

Просто забилось сердце.
Просто настала любовь.
Просто хотел согреться.
Просто не будет вновь…

Просто было лето. Просто хотелось тепла. Просто настала любовь. Я никогда не задавал себе вопрос, что нас связывает. Для меня было главное, что мы вместе и плевать на весь этот гребаный мир с его стереотипами и правилами. Я - взбалмошный, неусидчивый, ходячий позитив. И ты- холодный, резкий, завораживающий, сплошной негатив. Такие разные. И вместе. Я сразу понял, что влюбился. И влюбился безвозвратно. Когда увидел твои черные, глубокие, как омуты, глаза. Они завораживали, гипнотизировали, притягивали. Я боялся, что услышав мое робкое признание, состоящее из бессвязных реплик, ты оттолкнешь, ведь мы же парни. А ты, несмотря на это, принял, согрел. И я полюбил. Полюбил всем сердцем, каждой клеточкой тела, каждым миллиметром юной души. Огонь и лед. Лето и зима. День и ночь. Солнце и луна. И я был счастлив. Счастлив от того, что ты рядом. Это было самое лучшее лето. Мы вместе ходили в кафе и парки. Вместе спали. Вместе ели мороженое. Вместе гуляли по затемненным аллеям. Вместе смотрели тихими ночами на звезды. Все вместе. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. И я это понял в конце августа. Ты сказал, что мы расстаемся. Я не мог понять, почему. Ведь мы даже не ссорились. Я не хотел отпускать и произносил одно и то же: « Почему?» А твой ответ проткнул мое сердце, как ледяной кинжал.
- Лето кончилось.
Я понял, что ты этим хотел сказать. Я долго не мог придти в себя. Я же тебя очень любил. Всем сердцем. Всей душой. Я отдался тебе полностью без остатка. Я готов был на все ради тебя. А ты…Сказал, что бы я шел домой и больше никогда не приходил. Сказал, что я тебе мешаю, что надоел, как собака. Что это была всего лишь твоя очередная прихоть. Летом замутить что-нибудь, что знакомые не доставали вопросами о личной жизни. Чтобы просто хорошо повеселиться. Ты сказал, что любви не было и быть не могло. Что не веришь в такое чувство, как любовь. Что тебе очень далеко до него. Что ты просто позабавился, поиграл. Но игрушка наскучила. Кончился трехмесячный отпуск. Тебе до меня больше нет никакого дела.
- Проваливай.
Вот и все. Каждое твое слово резало душу. Каждый холодный взгляд втаптывал в грязь. Каждый жест принижал достоинство. Я не помню, что было потом. Просто проснулся я на берегу этого чертового моря. Черное. Ненавижу все черное. Черные, как смоль, волосы, нелепо торчащие сзади. Черные, пронизывающие насквозь глаза. Черную душу, в которую я так и не смог пробраться. Жутко болят ноги. Наверно я просто долго бежал. По всему городу, ведь твой дом находится очень далеко от побережья. Слезы безжалостно катятся по щекам. Я даже не помню, когда последний раз ревел. Но сейчас можно. Оглядываюсь по сторонам. Как хочется просто уйти. Уйти из жизни. У меня ведь никого не было, кроме тебя. И никого не осталось. Хочется удавиться, утопиться, зарезаться, но я на пляже. Вокруг меня только холодный песок…

Как приятно быть дома. Сижу в белоснежной ванной. Знаешь, я доволен. Доволен, что все вот так кончается. В ванне тепло и уютно. Силы уходят постепенно, незаметно даже. Сижу в кроваво-красной воде. Все краснее и краснее. Вот уже медленно клонит в сон. Порезанное запястье вообще не чувствую. Окровавленное лезвия брошено на полу. Вот я уже и засыпаю. Я был счастлив все это недолгое лето. Я и сейчас, кажется счастлив. Кто-то звонит в дверь. Хм… Настойчиво как-то. Обычно так звонишь ты? Больше никто не страдает такой несдержанностью. Может это и есть ты? Интересно. Жаль, что я этого так никогда и не узнаю….